«Год назад пришли два мальчика — братья Егор и Назар. Дети очень сложные, травмированные... Один из мальчиков очень агрессивен, что, безусловно, доставляет много хлопот всей семье. Психологически дети требуют очень много внимания. Однако у них есть любящая бабушка, которая делает все, чтобы мальчики жили с ней. И мы готовы ей помогать…»
«Об этом нужно точно говорить... Несмотря на то, что международные организации подготовили много людей, адекватных специалистов в каждой украинской школе мы не найдем. Более того, во многих школах я слышала: "Мы о войне не говорим, у нас эта тема табу...". Об этом нельзя не говорить. Потому что война окружает детей. И вопросы у них есть. Почему мой папа не вернулся? Почему мы переехали и меня называют переселенцем?....»
«Подавляющее большинство людей почему-то считают, что могут жить так, как им хочется, а кто-то сделает так, как надо. Менять этот подход следует с самого раннего детства. Ну, нельзя детям рассказывать сказки про Ивана-дурака и Емелю, который лежал на печи и вылежал, чего хотел…»
«…в этой гонке за голосами, избирателями, должностями, мандатами, портфелями делили страну. Очень мало уделялось внимания единству страны. И армии. Не прокормили свою армию, пожалуйста, сейчас кто-то кормит другую армию…Пускай, это крымчане, но они же все-равно…наши..»
Полная видео - версия интервью
«Если свобода не ценность, а просто красивые слова, то тогда человек может очень легко обменять ее на что-то другое. На обещание экономического роста, на популизм, на иллюзию безопасности... на то, чтобы «встать с колен». Это все вещи одного порядка. И это исторический урок, с которым Украина еще не раз столкнется».
«Но, то, что ценность свободы и справедливости не уравновешиваются уважением к закону, свидетельствует об определенном анархизме, свойственном нашим людям. В этом, собственно, наше ключевое отличие от России. Россияне склонны к монархии, украинцы — к анархии. Что, согласитесь, тоже не очень хорошо».
«Эта фраза родилась после того, как и те, кто на Майдане, и те, кто на антимайдане уже были в грязной одежде... Я тоже помню эти переживания, когда поняла, что свой -- это тот человек, который светится. Что вся страна, как в фантастическом фильме, стоит на стороне добра. Что каждый, находящийся здесь, -- не часть толпы, а сознательный человек».
"Как вы вдруг ощущаете счастье... Это счастье опять-таки ни с чем не сравнить. И это может быть в разных ситуациях. Но я это ощущал в тех сложных ситуациях. К примеру, у нас был один армянин, который страшно страдал из-за того, что не может говорить на родном языке. И что я сделал? Я попросил его учить меня армянскому..."
«До всех этих событий я ходила в церковь только на Пасху. Освятить пасочку. А сейчас хожу часто. Я точно еще мало понимаю, как на этом уровне все работает. Но я там нашла поддержку. Так получилось, что на территории лицея, где учился Богдан, находится храм. И его настоятель всегда благословлял ребят. Поэтому я пошла именно туда».
«Один день из жизни волонтера, переселенца, военного… человека, которому не все равно, что происходит в стране. И это будет интересно на экране. Возможно, поэтому сценаристы полного метра, понимая проблему и пытаясь дотянуться до реальности, решили, что в одном сценарии нужно говорить обо всем и сразу. И герой тут, и его соседи, и казаки обязательно должны где-то на конях проскакать. И уже ничего не разберешь…».
«Во время провальной аттестации произошла одна позитивная вещь. Несколько размылись границы между гражданским обществом и полицией. Между следователями и общественными организациями. Полиция перестала быть суперзакрытой системой, в которой вообще непонятно, что делается. И поскольку стало больше видно, стало казаться страшнее».
«Если бы ценности, объединившие Майдан, носили исключительно националистические черты, Майдан никогда не стал бы тем, чем он стал. Очень важно, на мой взгляд, развивать этот импульс движения в сторону гражданского общества. Сохраняя национальную идентичность, но не замыкаясь в ней».
«… Я своими руками выложил две тысячи мин. Проезжайте, пожалуйста, кто захочет…Даже некоторые волонтеры приезжали и привозили бойцам разграбленную контрабанду… мясо, сигареты… Я понимаю, откуда это… и если их руки это взяли, то значит они причастны к этому всему»
«Ощущение добра и зла — это вряд ли то самое, что мною движет. Слишком пафосно. Скорее, это азарт, интерес. Особых мировоззренческих конфликтов у меня нет. Но я их вижу вокруг. И мне кажется, что юриспруденция — это один из инструментов для решения подобных конфликтов».
Комментировать 
