"Наверное, я до сих пор вижу в людях свет. Мне сложно, искренне сложно, поверить в то, что есть по-настоящему плохие люди. Даже несмотря на ту работу, которую мы делаем. Несмотря на сотни историй, где я слышу, как одни люди причиняют боль другим... Где одни пытают других... Ну, может быть, поэтому я могу продолжать заниматься тем, чем занимаюсь".
«Я считала, что никому ничего не должна. Я была потребителем, который берет некие общественные блага, ничего не отдавая взамен. События на Майдане подтолкнули меня к ощущению принадлежности к своей земле и к необходимости взять на себя ответственность за происходящее у меня дома. Сейчас вся моя жизнь говорит о том, как моей стране больно...»
«Это какое-то природное стремление искать справедливость. Мое собственное, не всегда умелое… Потому что сама иногда поступаю неправильно. Но я ищу ответы, руководствуясь какими-то внутренними, уже существующими и мною же отлаженными весами. Я принципиально следую своему выбору. Иногда — одна».
«Я действительно жила абсолютно обычной жизнью. Воспитывала младшего ребенка, занималась своими делами и, да, вела в ЖЖ модную страничку. Когда начался Евромайдан, я проигнорировала это событие. Я уже принимала участие в одной революции — в 2004 году, но…».
«Нет, я не зашла в события революции не готовым человеком. Наоборот, я всегда была достаточно резкой, даже, можно сказать, скандальной, всегда была на стороне кардинальных действий. И если рассуждать категориями «революция—эволюция», то я — за революцию… Но я начала иначе смотреть на многие вещи…».
«Но мне важно, что о себе знаю я. И вот это знание, которое позволяет мне не очень влезать в конфликты с собой…для меня это есть чувство собственного достоинства»
«И это, я считаю, позитивная черта для социолога. Невозможно себе представить социолога, к примеру, в наушниках уткнувшегося в метро в смартфон. Этот человек — априори не из нашей касты. Я наблюдаю за жизнью. Я ее слушаю. Улавливаю не только в анкетах, но и на улицах. Из лиц, фраз, проходящих людей… Все это — моя работа».
«В многочисленных делах по домашнему насилию или торговле людьми я открыл шокирующий факт: людей не держали дома насильно. Человек годами находился в ситуации унижения, физических наказаний, принудительного труда... на том основании, что ему просто сказали: "Сиди здесь и не выходи!"... Детей нужно воспитывать так, чтобы они могли справляться с такими ситуациями, могли встать и выйти».
«Развивая ваш образ, скажу, что я медсестра, обладающая патологическим оптимизмом. Чтобы ни происходило со мной, с другим человеком, с палатой в целом, я всегда уверена, что можно что-нибудь сделать. Главное — правильно определиться с тем, что именно. У меня в голове может быть сразу несколько планов…»
«Никогда нельзя идти против своих убеждений. Меня всегда удивляет, когда люди огульно говорят: «Все берут, социологи берут…» Я тогда спрашиваю: «А за сколько вы бы продали своих детей?». Обижаются… Люди почему-то считают, что детей продавать нельзя, а вот себя — запросто. А что такое человек, как не его ценности, убеждения, самоуважение, в конце концов?»
«Я человек, который выходил один в чисто поле и начинал делать то, что на тот момент вызывало неприятие и сопротивление большинства. То, что зачастую туго воспринималось даже в кругу единомышленников, объединенных общими ценностями. Мне посчастливилось: не единожды в моих руках оказывался карт-бланш на строительство новых институций, надежная команда и поддержка…».
«А я никаких результатов и не жду. Мне один мудрый человек дал такой совет: никогда и ни от кого не ждать благодарности. Хочешь что-то делать — делай. Хочешь помочь — помоги. Не надейся, что твой ребенок на свое 20-летие сделает тебе какой-то подарок и произнесет поэтическими строчками, какая ты прекрасная мама. А мама я — очень эмоциональная».
«Это — мой девиз… Это был 2003 год. Период стабилизировавшегося кучмизма и ощущения, что это — уже все, всерьез и очень надолго. Я тогда писала статью для научного сборника о демократии. И, знаете, очень грустная получилась статья. Но в конце я неожиданно для себя самой добавила эту фразу… А вскоре настал 2004 год, Оранжевая революция…».
«И возможно именно этот единственный его героический поступок и был центром его жизни и центром его личности. И если бы обстоятельства не сложились именно так, он навсегда остался бы никому не известной серой мышкой… »
«При двух «но». Этот процесс не должен приводить к нарциссизму и гордыне. Христианству (природа которого в коммуникации) ближе идея солидарности и взаимопомощи, нежели какое-то изолированное и самодостаточное самосовершенствование…».
Комментировать 
