"Сегодня происходит экзистенциальная борьба добра со злом. Зло хочет нас убедить, что мы должны ответить агрессией на агрессию. И я очень боюсь быть неадекватным. И если бы передо мной сейчас сидел солдат, который воевал на востоке, вы знаете, я бы не смог философствовать при нем... Потому что когда ты наставляешь автомат и целишься, ты не можешь себе сказать "Я люблю этого человека...". Однако для меня спасительной была мысль одного участника АТО на моем семинаре..."
"...Люди, которые просидели несколько лет в невероятно тяжелых условиях, не понимая, будут ли они вообще жить... после освобождения попадают в эпицентр внимания общества, журналистов... У них пытаются распросить все до мельчайших подробностей. И однажды я стала свидетелем, как кто-то из журналистов с сожалением произнес: "Так что, вас там не пытали?..." Но даже это -- хоть какое-то внимание к их проблемам. Через некоторое время наступает -- тишина. Их больше не видят..."
«Вот власть пыталась активно маргинализировать Майдан. Со своей стабильной зарплатой я могла прекрасно стоять в сторонке и постить «луки». Чисто гипотетически. Теперь у меня есть меньше. В том числе и в профессиональном плане, но…»
«Они платят своей болью, своей бесценной жертвой за безответственность миллионов украинцев. Сейчас все идет на истощение... Новости о новых погибших --- они такие же ужасные, как и в 2014 году, как и во время Майдана... Это те же самые смерти, оборванные жизни, судьбы... но отношение большинства людей к этим потерям немного другое...»
«…Начался минометный обстрел, мы выбежали из помещения, чтобы посмотреть, откуда ведется огонь. И один из подчиненных крикнул: «Сан Саныч, туда не беги, там опасно». Я разворачиваюсь, делаю пять шагов, и на то место, куда я собирался бежать, прилетела мина… Осознал все только под вечер. Поблагодарил бойца»
«Сейчас только и спрашивают, а когда следующая поездка. Уже -- изменения. Уже не боятся ни Карпат, ни Львова, ни Киева... Этот вопрос уже снят. Этап пройден. И это то, что сделали просто люди своими горизонтальными связями. Но в чем проблема? Мы на все эти поездки -- в лагеря, санатории, на экскурсии - собираем деньги везде. Все возможные меценаты, бизнесмены... ползаешь, к кому только можешь. Ясно, что в разумных рамках и без политической символики...».
«В том варианте, в котором это происходит в России – не дай Бог. Никакими благими намерениями это невозможно оправдать»
"Когда захватывали областную администрацию, я пришла делать стрим от Евромайдана. И рядом был парень из луганской гвардии. Мы узнали друг друга , потому что он луганчанин, я -- луганчанка, вся остальная толпа состояла из неизвестных нам людей. Он снимал с крыши какие-то машины. Он подал мне руку, чтобы я могла подняться. И мы спина к спине делали свои стримы. Я для Киева, он -- с какими-то комментариями о России..."
«Я не хочу оскорблять никакие подразделения и воинские части, вот поверьте, учета вообще не было… И куда это оружие подевалось, до сих пор, наверное, не могут концы с концами свести. То, что по Украине гуляет множество оружия, – это гарантия. И если есть оружие, то оно выстрелит, – это тоже гарантия»
«…что может как-то закончится этот конфликт. Зачем лишняя кровь? Не нужна. Но потом – все. Есть противник – есть работа на поражение. Никаких стеснений и колебаний»
«В 2014-м казалось, что это возможно и что это может произойти быстро. Сейчас я не знаю…. Ситуация худо-бедно стабилизировалась. На нас сейчас никто не нападает. И идти вперед – это фактически идти на мирное население… »
«Дети ж не выбирают, где жить и как. Они жили, ходили в школу....и тут "бах"... получилось так, что ты остался на одной стороне, а твои друзья — на другой... Никто тебя не спрашивает, ехать тебе или оставаться.... О каких нарушениях прав здесь уже вообще можно говорить...»
«А нас касается. Я понимаю, что у нас мальчики. И что они оба военные. Но, знаете, я такая мама, что если сын скажет, что пойдет прыгать с парашютом, я не буду запрещать. Я буду прыгать вместе с ним».
«Даже сейчас… как бы не хотелось говорить, но спичкой чиркнуть на Балканах – там снова все начнется по новой… в Приднестровье то же самое…»
«... и четыреста гривен -- живи. .. Если бы были условия, когда человек понимал бы, что он сам будет зарабатывать на свою жизнь, не у кого не прося, это бы помогло... многие бы решились на переезд. При разработке подобных программ основное о чем мы часто забываем, -- это о человеческое достоинство».
Комментировать 
