«Это был личный выбор. Я не думаю, что кто-то вообще полностью знал расклад. Потому что даже у тех, кто все это запланировал, многое пошло не так. Поэтому, да, кому стало страшно — они ушли. И да, верхушке было более страшно. Так и есть…».
«Свекровь — безоговорочно, потому что сама очень рано — в 14 лет — осталась сиротой. Для нее это очень естественно — помогать детям, которым плохо. Она очень добрый человек, и сейчас всегда рядом с нами и с детьми. А мой папа сказал так: «Если тебе это нравится, пусть будет так». И я ему очень за это благодатна».
«Я человек, который выходил один в чисто поле и начинал делать то, что на тот момент вызывало неприятие и сопротивление большинства. То, что зачастую туго воспринималось даже в кругу единомышленников, объединенных общими ценностями. Мне посчастливилось: не единожды в моих руках оказывался карт-бланш на строительство новых институций, надежная команда и поддержка…».
«Однако система действительно не изменилась. Она у нас до сих пор феодальная. И не только в полиции. Вассал и сюзерен. Я даю тебе «крышу», а ты мне — голоса. Такая система отношений власти с регионами гарантирует местным вассалам безопасность. Даже в случае, если им хочется кого-то убить».
«Одной из базовых основ реформы госслужбы был переход к увеличению доли оклада в структуре заработной платы чиновников до 70—80 процентов, В действующем законе о гослужбе эти базовые нормы — классификация должностей и система оплаты госслужащих — плохо прописаны. Так что удивляться тому, что проблема до сих пор не решена, нечемо».
«Я ж не несу непрерывно. Я ломаюсь. Я хожу к психиатру. Я пытаюсь покончить с собой. Я бьюсь головой о стену. Просто это остается за кадром, и я стараюсь максимально быстро справляться…»
«У нас с Олегом двое своих детей. Четыре года назад мы задумались о том, чтобы усыновить или взять под опеку еще одного ребенка. Но оказалось, что дома ребенка заполнены целыми семьями ненужных родителям братьев и сестер...».
«А они есть. Я с этими людьми работаю, но о их работе и борьбе, успехах я ничего не знаю. Их слова я не слышу. Эти примеры не прорываются. И нет ориентиров. Маяков. И люди думают: ну, они все крадут, так почему я не могу...»
«Суды в этот раз прошли намного быстрее. Уже были переводчики. И еще мне показалось, что и сами судебные приставы, и работники ФСБ, которые сопровождали ребят, лучше относились к нам. Потому что в прошлый раз, не успеешь протянуть руку, ее сразу отбивали…».
«В первую неделю я все внутренне отрицала. Мне так было легче. Хотя умом понимала, что это реальность, что с ней нужно что-то делать… Сначала это были только новости, потом нам начали звонить руководители института, штаба ВМС…»
«Одноклассник шел за мной по коридору. Потом он вдруг ударил меня между ног. Я упала. А он сказал: «Это чтобы крымские татары не размножались, и чтобы на планете было меньше таких ублюдков, как ты». Это очень глубоко сидело... Недавно по соцсетям выяснилось, что он воевал на востоке Украины за ДНР-ЛНР. И это тоже символичная история, которая не столько обо мне, сколько о нашем обществе».
«Я достаточно комфортно чувствую себя и в православной церкви, и в синагоге, и в католическом храме. Еще комфортнее я чувствую себя …дома. Мне проще общаться внутри себя»
«Со временем я поняла, что это очень важный навык. Которому, к сожалению, девочек не учат. Согласие на просьбу всегда означает взять на себя обязательства. Отказ означает, что ты остаешься свободным от обязательств...».
Комментировать 
