«Нет, я не зашла в события революции не готовым человеком. Наоборот, я всегда была достаточно резкой, даже, можно сказать, скандальной, всегда была на стороне кардинальных действий. И если рассуждать категориями «революция—эволюция», то я — за революцию… Но я начала иначе смотреть на многие вещи…».
«Особенно православных. Помимо Киевского патриархата, Греко-католической церкви и всего Всеукраинского совета религиозных организаций, Майдан поддержали очень многие и в Московском патриархате. Однако с началом войны это сближение развернулось вспять».
«…мамы, бабушки, сестры…, передавая им женские ценности. Но мужчине нужны мужские ценности. Мужчины сначала воевали, а потом те, кто вернулся, обеспечивали выживание своих семей, пропадая с утра до ночи на работе. Потом — глобальное движение феминизма. Изначально женщины отстаивали равные права и возможности, что было абсолютно справедливым. Однако позже произошел перекос…».
«Круто чувствовать, что ребенку, который долгое время был холоден и отстранен, имел кучу проблем со здоровьем на фоне своей порядком расстроенной психики, вдруг захотелось подойти и робко обнять тебя. Назвать мамой. Значит, он успокоился, значит, ему тепло…»
«Весь 2013-й медиа говорили об угрозе фашизма в Украине. Партия регионов водила антифашистские марши, а Савик Шустер в мае посвятил этой теме целую передачу. То есть процесс маргинализации и дегуманизации возможного протеста власть начала задолго до Майдана. Из протестующих делали «нелюдей», которых не жалко, которые только мешают общественному порядку, и которых, в случае чего, можно убить…»
«Мы выбежали из Пассажа на Майдан, навстречу бегут люди с криками: «Беркут! Туда нельзя!» Это страшно, когда люди бегут от «Беркута», а не на помощь, как мы уже привыкли. Мимо нас тащат по земле какую-то девочку…».
«Здесь несколько факторов. Во-первых, безнаказанность, которая процветает в нашей нереформированной правоохранительной системе. Во-вторых, фактор войны. В обществе растет уровень толерантности к насилию. К сожалению, мы видели, что исполнители нападения на Катю Ганзюк - "атошники". Которые не имееют страха перед оружием и смертью».
«Она может прятаться под землей... Ты никогда не готовишься в своей жизни к тому, что в один прекрасный день ты, переодетая в учительницу, зайдешь в группу детского сада и будешь ставить сценку про ежика и мины...»
«Все должно происходить эволюционно, а не революционно. Иначе мы не заложим правильные основы будущего Церкви. Мы не должны враждовать, потому что наступит время, мы обнимемся и будем служить в одной Церкви».
«Дело в многолетней банальной эксплуатации олигархами экономики региона и рабочих. При отсутствии модернизации, достойных зарплат, а значит, и развития. Кстати то, что Украина достаточно быстро научилась жить на самом деле без дотационного Донбасса, тому подтверждение».
Полная видео-версия интервью
"Мне было также невыносимо больно на Майдане столкнуться с первыми людьми, которым пришлось убить других. Помочь им это как-то принять... Мне было страшно видеть, как мой родной город захватывают люди с оружием... а милиция просто снимает это на телефон... мне было страшно и больно принимать решение -- не бояться... мне было страшно когда нас с Алексеем взяли в плен..."
«Раньше у меня тоже были длительные командировки с миротворческими миссиями в Боснию Косово, Грузию… Есть что-то общее в возвращении домой тогда и сейчас…»
«У меня бесконечное уважение к коллегам, которые выдерживают войну в Минсоцполитики. Намного труднее побороть чиновницкую стену, чем быстро решить вопрос в зоне риска для жизни. А вот правозащитные институции , которые занимались бы защитой прав детей -- у нас очень слабые и ограниченные».
«… что происходит в моей стране. Не все равно, что на Востоке гибнут наши ребята. Что матери никогда не обнимут своих сыновей, а маленькие дети не увидят своих отцов. Мне бы хотелось, чтобы всего этого не было... Чтобы все было хорошо...».
Комментировать 
