"Причем, я не хочу сказать, что московская матрица неприемлема в глазах Бога. Я не имею право так говорить. Я вполне доверяю духовной литературе, которая описывает большие проявления духовности в Московском патриархате, в России... Мы все созданы Богом. Я не буду ломать их матрицу, но я не хочу, чтобы ломали нашу"
" ... а в том, что я не могу принять, когда иерархия Московского патриархата не поднимается, когда вся аудитория отдает дань уважения героям, которые погибли. Это значит, что эта иерархия не является представителем украинских православных в Московском патриархате. А наоборот -- является представителем российских -- в Украине"
«А теперь мы постоянно что-то должны. Мы должны говорить на украинском языке. Мы должны в совершенстве знать историю. Мы должны отвечать за то, что Россия захватила наши города. Мы должны, должны, должны...Нас нужно интегрировать, спасать, обвинять... что угодно. Но главное -- нас отделяют от Украины. И это страшно. Потому что мы чувствуем, что мы -- Украина. И нам это важно. И мы не понимаем, почему постоянно должны это доказывать... Сотни гражданских заложников попадают в плен... люди продолжают вывешивать украинские флаги... Неужели это ничего не значит?...»
«... в Славянске был перевалочный пункт. Оттуда людей распределяли -- кого на Одессу, кого на Киев... Приходилось по несколько дней пережидать. Для этого поставили стационарные вагоны на колею и селили туда людей. Но в тех вагонах не было света... Вообще. То есть людей вытащили из сырых темных подвалов и поселили туда же -- в темноту. Ну как так?... Люди и так в стрессе... квартиры разбиты... дети плачут... старики только и спрашивают:"а когда мы вернемся домой?..."
«Я действительно жила абсолютно обычной жизнью. Воспитывала младшего ребенка, занималась своими делами и, да, вела в ЖЖ модную страничку. Когда начался Евромайдан, я проигнорировала это событие. Я уже принимала участие в одной революции — в 2004 году, но…».
«…когда стрелковцы входили в Донецк… Как они вообще в Славянске оказались? Государство ничего не делало. Понятно, что оно было слабое… но это ошибки. И сейчас мы находимся в состоянии, в котором находимся… и не можем без расследования ответить на все вопросы»
«В Украине каждый человек, работающий на государство, воспринимает себя как часть государственной институции. Проблема в том, что правоохранительные органы и суды не должны воспринимать себя частью государства. Они должны защищать право. И становиться на сторону людей, когда видят, что власть стала деспотичной. Они вообще должны быть первыми в борьбе против наступления власти на свободу, права людей, прессу... Они должны об этом кричать и обозначать границы для власти».
"Но тема настолько эмоционально сложная, что видно, как у людей не хватает сил долго поддерживать эту волну... Как люди начинают злиться, мол, сколько можно... Поэтому в обществе эта тема идет некими волнами. Интерес и желание помочь сменяются апатией и агрессией".
«20 февраля…Я добежала по длинному коридору «Жовтневого» до места, где репетировала в детстве танцевальные этюды. Там на тот момент был медпункт. Был едкий запах аммиака. На полу лежало трое раненых. Я подбежала к одному, а мне кричат: «Уже не надо». Ко второму… не надо… третий еще шевелился. Доктор поставил ему капельницу и сказал мне и еще какому-то парню вынести раненого. Мы понесли…».
«Вот мой кум уже двадцать лет строит дом. Потому что на свои заработанные строит. Там, очевидно, будут жить уже его дети и внуки. Так и со страной. Жертвы принесены. Ценностный выбор сделан. Фундамент заложен. Ориентиры обозначены».
«Раньше она была менее контролируема. Я по темпераменту холерик и меня очень легко вывести как в позитив, так и в негатив... Но я работаю над собой. Нужно уметь переключаться. "Побеждает тот волк, которого ты кормишь". И когда ты уже выходишь на какую-то границу негативной энергии, нужно просто подумать, за что ты благодарен...»
«Я не думала, что будет война на Востоке. И от этого очень больно. Но все-таки у многих людей проснулись чувства по отношению к Украине. Наверное, в этом смысл. Однако все реформы идут как-то очень медленно. Молодежь уезжает из страны, потому что плохо с работой, низкие зарплаты, на которые просто нельзя важить».
«Даже если процедура несовершенна, а комиссия предвзята, участие достаточного количества подготовленных и конкурентоспособных кандидатов минимизирует шансы для прохождения непрофессиональных и недобропорядочных людей «по договоренности». Я могу об этом утверждать на собственном примере. В прошлом году я принимал участие в конкурсе на должность категории «А» — главы Национальной службы здоровья"...».
«Ведь наш внутренний мир полон конфликтов, тайн, бесов… И после сорока мы уже как раз такие, какие есть. Мы не готовы подстраиваться под кого-то, делать вид… Либо на все готовы, потому что окончательно сломлены. И это совершенно разные женские судьбы и истории».
«Но нужно различать природу церкви (ее основу) и ее административные структуры. То, что внутри церкви создает человек, априори несовершенно. Оно рано или поздно ломается. Для того чтобы починить поломку, ее нужно обнаружить. А значит, возможна критика административных структур и определенных аспектов церковной жизни».
Комментировать 
