«Я человек, который выходил один в чисто поле и начинал делать то, что на тот момент вызывало неприятие и сопротивление большинства. То, что зачастую туго воспринималось даже в кругу единомышленников, объединенных общими ценностями. Мне посчастливилось: не единожды в моих руках оказывался карт-бланш на строительство новых институций, надежная команда и поддержка…».
«Самоуправство нереформированных правоохранительных органов — полиции и прокуратуры — и застывших в прошлом местных госадминистраций, апогеем которого стала трагическая гибель Кати Гандзюк, — это, скорее, сигнал о том, что децентрализация не закончена, более того — активно саботируется местным криминалом, проросшим во власть».
«Кабмин вместе с остальными центральными органами исполнительной власти ограничен в реализации своих полномочий на региональном уровне. Причина одна: глав местных государственных администраций назначает президент, и это записано в Основном законе. Но и это еще не самое худшее…».
«Если вернуться к региональному уровню, местные государственные администрации до сих пор остаются громоздкими и заскорузлыми учреждениями. Но они в рамках логики децентрализации по факту давно утратили функции, возложенные на них еще в середине 90-х. Именно потому они как раз и располагают и временем, и ресурсами, чтобы заниматься разными незаконными практиками».
«Кабмин не стал центром формирования государственной политики. Он по-прежнему перегружен не свойственными ему, но такими лакомыми функциями, от которых и постмайданной власти оказалось трудно отказаться. Речь об управлении государственным имуществом. В частности, государственными предприятиями, о назначении их руководителей, утверждении финансовых планов…».
«…политической воли двигаться дальше и глубже — нет. Ни нынешний премьер Владимир Гройсман, ни его предшественник Арсений Яценюк, не проявили должной личной политической заинтересованности в продвижении реформы. А без этого ключевого фактора невозможно было сломить сопротивление реформе со стороны министерств и других центральных органов исполнительной власти».
«Все ключевые структурные подразделения остались нереформированными, а новые генеральные директораты — изолированными от процессов и мест реального принятия решений. И эту угрозу увеличивает еще и значительная разница в заработной плате «новых» и «старых». Где тут вообще место для эффективного сотрудничества и какого-то позитивного результата? Это же обычная человеческая психология!».
«Одной из базовых основ реформы госслужбы был переход к увеличению доли оклада в структуре заработной платы чиновников до 70—80 процентов, В действующем законе о гослужбе эти базовые нормы — классификация должностей и система оплаты госслужащих — плохо прописаны. Так что удивляться тому, что проблема до сих пор не решена, нечемо».
«Разделение политических и административных должностей состоялось на бумаге, но государственные секретари так и не нашли своего места ни в системе управления государственной службой в министерствах, ни в процессе координации и менеджмента государственной политики. Премьер не поставил конкретной задачи по имплементации этого нового института».
«Даже если процедура несовершенна, а комиссия предвзята, участие достаточного количества подготовленных и конкурентоспособных кандидатов минимизирует шансы для прохождения непрофессиональных и недобропорядочных людей «по договоренности». Я могу об этом утверждать на собственном примере. В прошлом году я принимал участие в конкурсе на должность категории «А» — главы Национальной службы здоровья"...».
«Это право законодательной инициативы, право вето, а также возможность приостанавливать акты Кабмина с одновременным их обжалованием в Конституционном суде. Только этих трех рычагов более чем достаточно для того, чтобы в рамках своих конституционных полномочий, не вмешиваясь в деятельность Кабмина непосредственно, влиять на государственную политику. Для этого не нужно присваивать себе какие-то дополнительные функции…».
«Принятый в 2016 году закон о государственной службе — это на 90 процентов Закон № 4050 от 17 ноября 2011 года. Его проект трижды вносился в парламент с 2008 по 2011 год. И все три раза — внимание! — Януковичем. И это совсем не потому, что Виктор Федорович был большим сторонником реформы государственной службы — поверьте, не был. И не «тому що послідовний». А потому, что еще за несколько лет до первой попытки этой законодательной инициативы одна и та же сплоченная команда профессионалов на госслужбе начала готовить и адвокатировать законопроект».
«Для проведения системных реформ нужны поколения чиновников и политиков, которые будут последовательно приближать изменения. И я считаю, что наша команда для реформы государственной службы стала тем питательным слоем, на котором и проросла сегодняшняя реформа госуправления. И это не стыдно, не больно... если ты учишься быть человеком с государственным мышлением».
«Любой резидент должен понямать, что исключительно на доверии и личной преданности в этой истории далеко не уедешь. Нужно обращаться к экспертным кругам, профессиональным сообществам, общественным организациям и активистам. Проще говоря, диверсифицировать источники информации и идей, а политику строить, исходя из объективных данных, а не субъективных предубеждений».
«В спецслужбах и правоохранительных органах, человек не из системы не сможет охватить всей специфики и даже получить доступ ко всем уровням информации. Но консервировать такие организации в себе категорически нельзя. Необходимо применять смешанный поход. Внесистемный человек может всего не знать, но он — не обременен устаревшими традициями, стереотипами, корпоративными и этическими обязательствами».
«История с финансированием реформы госуправления ЕС очень интересная. Размеры уже реально выделяемой помощи ЕС возросли в десяток раз. Украинская сторона при этом пользуется приемами художественной гиперболы, описывая ход реформы, а европейская — делает вид, что ей верит».
«Но есть еще один неожиданный для меня самого вывод: лучше строить новую институцию с чистого листа, чем реформировать старую. Раньше я придерживался иного мнения. Ну, а если что-то и реформировать, то лучше все и сразу, а не рубить змее хвост по кускам».
«У нас совершенно дикарский уровень правовой культуры, как во власти, так и в обществе в целом. Нужно начинать с образования. С воспитания у детей критического мышления, уважения к праву, уважения к другой личности, понимания справедливости, готовности и умения доверять, честно договариваться и конкурировать с другими людьми. Это на первый взгляд абстрактные вещи, однако, на самом деле именно они — фундамент политической нации».
«Создавать с нуля систему, в условиях не слишком качественного закона и активного сопротивления основных игроков на поле — это то еще испытание. Адвокатура была категорически против, а без ее участия это проект по определению не мог состояться. Но сегодня в системе бесплатной правовой помощи социально незащищенным гражданам работает почти семь тысяч адвокатов. Их всех нужно было убедить в том, что им стоит заняться этим проектом. И это удалось».
«Я знаю, каков вкус власти, и точно не принадлежу к людям, которые ее жаждут. Я знаю, какие угрозы несет власть для личности, какие ставит перед ней вызовы и этические дилеммы. Так что поход во власть всегда должен быть осознанным выбором. Поэтому мне очень трудно понять людей, которые говорят: «Я хочу быть народным депутатом» или «Я хочу быть министром». А зачем?...»
Комментировать 
