«…наконец-то объявляют так называемую оправку… Дверей в туалет нет. Он стоит с автоматом: «Оправляйся». И я в этот момент себе сказал: они меня не смогут унизить. Они могут делать со мной, что угодно. Но я своего достоинства им не отдам. И это было такое спасительное решение, такой экран… Я потом был в разных ситуациях. Когда догола раздевали, смеялись…Нет, у меня есть мое достоинство, и я его с вами не разменяю».
