«Постоянно, 24 часа в сутки, тебе кажется, что ты не имеешь права жить собственной жизнью потому, что тут столько пострадавших. Это то, что я прошла. Это уже была какая-то психопатия. Я поседела полностью. Я сейчас должна краситься. Это то, что откладывается. Я была серая, с запавшими щеками и утраченной целью своей собственной жизни… Психолог мне вернула ощущение, что моя жизнь — это тоже ценность».
